 |
Концерт для голоса с оркестром
На фотосъемку Светлана Сурганова приехала заметно уставшей, а во время разговора с Екатерине БОРИСОВОЙ зябко куталась в пальто: сказались и переезды из города в город, и погода, и изобилие пресс-сессий, и творческая загруженность. Работы полно, а времени всегда меньше, чем нужно. Но упорства и трудолюбия Светлане не занимать, ее природная доброжелательность и живость характера взяли верх над усталостью, и интервью прошло в бодром темпе, с шутками и смехом. И даже поспособствовало рождению нескольких новых идей.
Allegro
Почему так много интервью в эти дни?
Светлана Сурганова: 26 апреля мы выпускаем второй диск, который будет называться "Возлюбленная Шопена". И презентуем его двумя концертами: в Питере — в БКЗ "Октябрьский", а московский мы проведем в Международном Доме музыки, в Большом Светлановском зале. От этого и интерес к моей персоне. Только вчера мы приехали из Москвы, где была большая фотосессия для различных журналов и несколько интервью. Сегодня та же самая схема, но для питерских изданий.
И о чем чаще всего спрашивают?
Светлана: Задают массу интересных вопросов. Вчера даже пришли люди из журнала "Russian mobile", — а я очень скупо пользуюсь мобильной связью, и телефончик у меня простой, "Siemens ME45", без излишеств. Я им пользуюсь исключительно для передачи и приема важной информации в виде SMS, а разговариваю крайне редко. И что я им могла рассказать? Но, тем не менее, тоже нашлось, о чем поговорить. Очень многое зависит от человека, который берет интервью, от того, как он умеет расположить к разговору. Видишь, как я сразу стала много болтать? Ты меня взяла и расположила тут же к разговору!
Так мы с тобой просто знакомы давно... Но все-таки больше всего об альбоме спрашивают?
Светлана: Да, конечно. Выпытывают, какие там будут композиции, сколько их будет, чем альбом будет отличаться от предыдущего... Вот странный вопрос! Хочется ответить, что нотами и словами. А чем еще? Коллектив тот же, набор инструментов, в общем, тот же. Разве что будет еще струнная секция и долгожданная скрипочка. Кто-то ведь хотел услышать скрипку мою и вообще скрипичную музыку, — так это тот самый случай. А особенность концепции альбома в том, что треки будут звучать без пауз, — сплошная музыка нон-стоп, одна песня
переливается в другую.
На треки-то хоть разрежете?
Светлана: Разумеется. На каждый трек можно будет без проблем попасть. Но тот, кто захочет прослушать альбом от начала до конца, не будет слышать там пауз. Смена песен будет происходить через фортепьянные бриджики, записанные в классической эстетике Шопена.
Почему именно Шопена?
Светлана: Пусть это будет моей маленькой тайной. Но она будет разоблачена на презентационных концертах.
Andante
Ты влияние на себя классики ощущаешь?
Светлана: Безусловно. И она откровенно нравится. Но я ее люблю не настолько, чтоб в ней хорошо разбираться. Меня не стоит спрашивать, каких авторов я люблю или какие произведения. Я просто ее люблю, — в разные времена года разных композиторов. Вот Шопена люблю слушать всегда, в любой момент.
Эта любовь возникла в детстве или уже в сознательном возрасте?
Светлана: Наверное, уже в сознательном. В последние 2-3 года мне стала очень близка фортепьянная музыка. В музыкальной школе я недолюбливала курс фортепиано. Он был второстепенным — первым был курс скрипки, — и фортепиано мне не давалось. А то, что не дается, обычно у детей вызывает раздражение. Но годы минули, я повзрослела, все комплексы ушли, и сейчас я с огромным удовольствием слушаю фортепьянную музыку. Из современных композиторов очень люблю Игоря Дункула. После Яна Тирсена он был для меня вторым потрясением, которым я хочу со всеми читателями FUZZA поделиться. Пусть обязательно послушают!
А в детстве какие были первые осознанные впечатления от музыки?
Светлана: У нас дома всегда звучало радио, — обычная радиоточка. А раньше была традиция проигрывать много классики, рассказывать о ней, об отдельных произведениях... И это как фон всегда присутствовало. Наверно, оттуда и любовь пошла, и, наверно, именно так возник интерес к скрипке. Это ведь был абсолютно осознанный мой выбор в музыкальной школе. И достаточно категоричный: только скрипка! Причем когда преподавательница — Лидия Пименовна Митряковская, я ее до сих пор помню, и благодарна ей — посмотрела на мои ручонки крохотные, она очень засомневалась, что у меня что-то получится, — пальчики маленькие, короткие, растяжки нет... Но за счет широкой ладошки могло что-то выйти, и решили попробовать. Она меня ставила на стул перед собой, мы делались одного роста, и я перед ней смычком водила. "Светочка, ты устала?" — "Неть!" Я с самого детства стесняюсь говорить о собственной усталости, о своем самочувствии. Только самым близким, родным людям могу об этом сказать. И то крайне редко.
Ты ни разу не пожалела о своем выборе?
Светлана: Ну что ты! Может быть, жалею о том, что недостаточно внимательно относилась тогда к фортепьяно, и о том, что не удалось мне постигнуть сольфеджио. Оно для меня как высшая математика, причем до сих пор. И сейчас этих знаний очень не хватает.
Для чего именно?
Светлана: Для того, например, чтобы сейчас грамотно и профессионально относиться к аранжировке, к построению гармоний. Вообще теория музыки — это ведь колоссально интересный предмет! К сожалению, я это только сейчас поняла, а в музыкальной школе мне это казалось адом кромешным
А если поступить на заочное отделение куда-нибудь?
Светлана: Робею... Сейчас мои учителя — мои музыканты. Многие из них окончили музыкальные училища, они по-настоящему грамотные люди, и немножко меня пытаются просветить. А я работаю детонатором, моя функция заключается в том, чтобы собрать великолепных музыкантов в кучу, и чтоб их творчеством наслаждалась та аудитория, которая любит мои песни.
Largo
Как обычно происходит процесс? От тебя исходит общая идея, или ты приносишь музыкантам готовую вещь, которую они только аранжируют?
Светлана: Касаемо первого и второго альбомов, — это был материал, уже готовый на 80-90%. Это уже сформированные идеи. Конечно, каждый из ребят привносит что-то свое, но уже базируясь на сложившейся канве... Третий альбом будет называться "Прогулка Бездельника", и он тоже основан на уже написанном материале. Но я мечтаю в четвертом или пятом альбоме оставлять в сознании музыкантов свои идеи этакими крупными мазками, а они будут на них наращивать что-то свое. Мне кажется, от этого музыка только выиграет. Вообще я тяготею к инструментальной музыке, и надеюсь, что придет время, когда мы создадим несколько инструментальных альбомов. Жаль, что это нигде не будет ротироваться, и их будет крайне трудно продать (смеется) .
У тебя уже такие дальние планы... Столько материала или столько идей?
Светлана: Пока еще есть материал, который накопился за многие годы.
Ты сочиняешь быстро?
Светлана: Крайне медленно. И крайне редко. Хотя, знаешь, по-разному бывает. Вот песня "Мураками" родилась фактически в одночасье и очень легко. А песня "Неужели Не Я" на стихи Иосифа Бродского рождалась годами, ее приходилось детализировать, дорабатывать... Это слишком ответственный момент — озвучить стихи Бродского максимально достойно. Мне кажется, в итоге получилась интересная вещь, и одна из центральных в моем творчестве на сегодняшний день.
Variazioni
Когда ты берешься петь и играть чужой материал, — насколько это твой личный выбор?
Светлана: Только мой личный выбор. Нет такого (говорит, нарочито манерничая): "А не написать ли мне песню на стихи Лорки? Ну-ка я полистаю сборничек... Ага, может, на этот стишок? Не, чё-то не канает. А на этот?.. Да ну, лучше я завтра напишу". У меня совсем иначе. Что-то пронзает, и я беру почему-то именно том Лорки, открываю на первой попавшейся странице и читаю: "Есть дожди откровенья, потаенная нежность и старинная сладость потаенной дремоты..." В голове возникает музыкальная пульсация, я тут же беру гитару, — и понеслось. Срослось моментально. Но с тех пор я больше не писала песен на стихи Лорки, не потянулась и не взяла с полки сборник... Так же произошло со стихотворением Ахматовой "Путник": "Путник милый, ты далече, но с тобой я говорю..." Но в этой песне, которая будет на "Возлюбленной Шопена", я перешла все рамки приличия. Я взяла два стихотворения — Анны Ахматовой и нашей современницы, питерской поэтессы Татьяны Хмельник, мною горячо любимой, — и соединила их в одной композиции. Склеила. Это, конечно, полное безобразие, — но мне очень хочется думать, что такое соседство не оскорбило бы Анну Андреевну. Эти два стихотворения мне показались настолько родными и не противоречащими друг другу! Я написала музыку, и получилась песня
А как насчет стихов Марины Цветаевой?
Светлана: Цветаева — это святая святых. И ведь очень много уже написано людьми песен на стихи Цветаевой... Очень хочется, конечно, но я жду момента, когда рука сама потянется за сборником, я открою нужную страницу и тут же напишу песню. И вся робость сразу уйдет.
Я помню, ты пела "Мне Нравится"...
Светлана: Да, это был номер в "Неголубом огоньке". Программные директора и идеологи этой передачи, Максим Виторган и Михаил Козырев, попросили наш коллектив исполнить эту песню. В "Иронии судьбы" она звучит под гитару в исполнении Аллы Борисовны Пугачевой. Коротенькая вещь, кулуарная, акустическая... И представляешь, ее нужно было аранжировать так, чтоб сделать полноценный новогодний номер! Я, честно говоря, испытала шок. В этой песне ведь ни прибавить, ни отнять, и кто может ее спеть лучше Аллы Борисовны? Я уж стала звонить Козыреву и отказываться, — и выяснилось, что они просто хотели ретроспективно напомнить зрителям о том, что не может быть Нового года без "Иронии судьбы". Поэтому мое предложение спеть другую песню не прошло. И тут я вспомнила, что есть такая группа PORTISHEAD, и поняла, что эта песня должна быть сделана в стиле трип-хоп. Родилась партия контрабаса, — и все пошло-поехало, и мы записали песню буквально за два дня. Потом включили ее в переиздание...
Переиздание чего?
Светлана: "Неужели Не Я", — так называемый "золотой" вариант. Просто первый тираж достаточно успешно продался, и нас фирма грамзаписи "Никитин" попросила в переиздание добавить несколько треков.
Из кавер-версий еще вспоминается "Чудесная Страна"...
Светлана: Она вошла в "Звездный Каталог", —С дебютным исполнением на "Нашествии" связана смешная история. Я так переволновалась, — ну, с мэтром петь на одной сцене! — да еще у меня в кои-то веки не было в руках гитары. А у меня уже выработалась некая безусловная рефлекторная связь, и если у меня гитары в руках нет, л все тексты забываю (смеется). И я умудрилась напрочь перепутать текст, хотя песня небольшая, всего два куплета. Но в Кремле и в Ледовом дворце, где проходили юбилейные концерты БРАВО, меня уже память не подвела.
Ты исполняла еще один кавер — на Новый год, в "Первой ночи с Олегом Меньшиковым".
Светлана: Да, "Все Пройдет", с Харатья-ном и Певцовым. Тоже был интересный творческий альянс, — особенно если учесть, что я до того момента на дух не переносила Харатьяна, и мне было смешно сотрудничество с Певцовым как с переходящим красным знаменем (хохочет), — потому что он на прошлый Новый год он пел "Я Дарил Тебе Розы" с Динкой Арбениной... Идея показалась мне весьма странной. Но Дима Харатьян оказался милейшим парнем, очень приветливым и классным. И большое спасибо "Первой ночи" за то, что я поменяла отношение к этому человеку. Очаровываться всегда приятней, чем разочаровываться. Ну, а Певцов, — конечно, красавец.
Кстати, о переходящем знамени: Диана в альбом "SMS" тоже вставила кусок "Чудесной Страны"
Светлана: Естественно! Она наслушалась моих интерпретаций на "Нашествии" и просто решила меня таким образом прокатить. Этак поглумилась над моей забывчивостью. Ну, здорово, молодец. Милая шутка.
Adagio
Насчет мэтров ты заикнулась... Каким образом у тебя иерархия выстраивается? Кто для тебя мэтры?
Светлана: Если не забираться на какие-то совсем запредельные высоты... Есть музыкант, о сотрудничестве с которым я мечтала два года. Он меня очаровал, когда я впервые увидела выступление СЕВЕР КОМБО, будущий состав моего ОРКЕСТРА. Басист Алексей Любчик. Так получилось, что эти два года с нами сотрудничал Юра Шмыров, и я ему очень признательна за помощь. Но сейчас моя мечта, похоже, осуществится: Алексей любезно согласился записывать альбом и участвовать в нашем ближайшем турне. Это музыкант, перед которым я немного робею, — виртуоз, один из лучших бас-гитаристов страны
То есть тебе не важно звездное имя, а важно, чтоб человек был профессионалом, мастером.
Светлана: Конечно. В первую очередь.
А есть люди, которые сочетают эти два признака?
Светлана: Я очень уважаю творчество Гарика Сукачева. Он очень честный, открытый человек, который при этом имел смелость сделать себя. И то, что он творит на живых концертах, очень меня заряжает. Такой килограмм позитивной энергии! Очень нравится Вячеслав Бутусов, у него интересное, необычное чувство юмора. Очень нравится ЧАЙФ... Да на самом деле есть масса достойных музыкантов
H тебе, наверно, молодые музыканты тоже уже относятся как к мэтру?
Светлана: Есть очень много талантливой молодежи. Когда-нибудь обязательно займусь продюсерской деятельностью. Буду способствовать им, помогать с записью...
Ты ведь уже занималась чем-то подобным.
Светлана: Да, мы себе придумали лейбл. Хотели назвать "Изговнаконфетка Рекордз", но потом решили не выеживаться и назвали "Сурганова-студия". У нас уже есть продукт, помимо "Неужели Не Я" мы записали и даже издали пластинку "Исповедь Феминистки". Это хулиганские стихи нашей питерской поэтессы Марины Чен. Кто знает наше творчество, тот наверняка помнит песенку "В Нашем Городе Фонарей" на ее стихи. У Маришки удивительное, потрясающее чувство юмора, и есть несколько поэтических циклов, один из которых мы зафиксировали. Мы это дело записали в авторском исполнении и составили оригинальный саундтрек, максимально тонко подошли к сочетанию стихов и музыки. И люди, которые приобретут этот диск, смогут насладиться не только стихами, но еще и очень прикольным сочетанием музыкальных моментов.
У тебя часто мелькают в разговоре фразы о продаже дисков. Ты зарабатываешь этим на жизнь, кормишься музыкой?
Светлана: Да, только музыкой. Первый наш диск мы продали "Никитину", — прекрасная компания, очень приятно с ними сотрудничать. Причем вначале условия договора не предполагали выплату роялти, но потом, поскольку диск стабильно и хорошо продается на протяжении двух лет, они стали по своей инициативе нам роялти выплачивать. И это очень помогает прожить. Ну и, конечно, концерты.
Похоже, тебя действительно должно беспокоить, будет диск продаваться или нет.
Светлана: У меня даже сомнений нет, потому что на концертах в самых разных городах нам уже много раз говорили: ну когда же выйдет новый диск, ведь мы так его ждем?! Досадуют, что первый альбом не до всех городов дошел... Так что люди ждут выхода второго альбома, и я надеюсь, что он будет продаваться не хуже, чем первый.
А концертный альбом "Живой"?
Светлана: Очень хорошие продажи. Даже лучше, чем у основного диска.
По чьей инициативе он был издан?
Светлана: По нашей. Потому что многие говорили после концертов: вот на студийном диске все по-другому, а тут так энергично! А у вас нет живого альбома? А прямо с концерта можно где-то запись найти? И мы издали запись с концерта в ДК Ленсовета, который состоялся осенью 2003 года. Причем люди с "Никитина" сначала с опаской отнеслись к идее, говорили, что это не продастся. Но я сумела их убедить, и потом они были только благодарны, потому что "Живой" поднял продажи основного альбома.
Fantasia
Если вспоминать второе, не изданное отделение того концерта, то мне очень понравилось твое отношение к французскому шансону. Притом что само слово "шансон" сейчас полностью девальвировано...
Светлана: И очень жаль. "Шансон" по-французски означает просто "песня", и все люди на нашей эстраде, — шансонье, поскольку песни поют. Мне очень нравится французская эстрада, шансон в изначальном представлении. Шарль Азнавур, Эдит Пиаф... масса имен. Это уже' классика, эти песни вечны, их уже ничто никогда не затмит.
А ты не хотела бы сделать программу из этих песен?
Светлана: Не возьмусь. Эти вещи нужно слушать в оригинале.
А если внести что-то свое? Да и определенный просветительский момент в этом будет.
Светлана: Видишь ли, я не владею французским. А учить текст, не зная языка, по-моему, не очень правильно... Но, знаешь, меня заинтриговало твое предложение. Я подумаю (смеется).
Еще одно впечатление, возникшее после того концерта; когда выработали вдвоем с Дианой, это было как игра в пинг-понг. Узкое взаимодействие в паре, подал-отбил. А теперь твоя подача идет более широким потоком, даже не на музыкантов, а на всех, кто присутствует при этом. И кажется, что твое поведение на сцене стало более спонтанным, и твой внутренний мир, выражающийся в сценическом поведении, — более многогранным.
Светлана: Когда работаешь с одним партнером, находишься в связке, нужно очень четко взаимодействовать, контролировать мимику, жесты, пластику. Каждый не может быть сам по себе, вся работа идет на единение, чтоб оно этаким энергетическим пулом выстреливало в публику и давало свой сногсшибательный эффект. А сейчас я сама себе режиссер, — и, конечно, это мне в определенной степени развязало руки. Мне не нужно делать поправку на партнера. И, возможно, это мне позволило как-то раскрыться. Хотя я себя вполне комфортно чувствовала и в дуэте.
Насколько тебе необходимо сценическое движение? Оно идет от стиля музыки — латино, элементы эстрады, — или, наоборот, стиль родился от потребности двигаться?
Светлана: Наверно, это взаимосвязано. Музыка такая, потому что я такая, и я так веду себя на сцене, потому что музыка побуждает. Мне очень нравится, как мои парни двигаются, они все великолепные танцоры. Жаль, что их сковывает игра на инструментах. Но были изумительные репетиционные моменты, когда они все так отплясывали, что я даже жалела, что им надо еще и играть. Я у них пытаюсь даже учиться.
Ольга Арефьева в определенный момент решила, что ей надо научиться танцевать фламенко...
Светлана: Какая молодчина! Здорово. Я тоже пытаюсь осваивать какие-то традиционные шаги — самба, босса-нова, румба, ча-ча-ча.
Solo
Вот есть некий круг поющих женщин. Ты его отслеживаешь, себя с кем-то сопоставляешь, — или, может, кому-то противопоставляешь?
Светлана: Смешно кому-то себя противопоставлять. Я просто занимаюсь своим делом. Но я очень боюсь, что ко мне кто-нибудь подойдет и скажет: ты мне напоминаешь такую-то. Не хотелось бы.
Даже если это западная артистка? Мне ты напомнила однажды Гёш Патти…
Светлана (смеется): Вот такие сравнения почему-то меньше травмируют психику! Может, потому что эти женщины где-то далеко и высоко. А в своей стране хотелось бы быть единственной. Светкой Сургановой — и всё тут.
Когда вы с Дианой разошлись, был момент, когда ваши поклонники жалели тебя и осуждали ее. Дескать, несчастную Свету обидела злая Дина. Вообще проблема известных людей в том, что их внутренние дела становятся достоянием публики... Тебя эта жалость, сочувствие травмировали или поддерживали?
Светлана (твердо): Поддержка — поддерживала. Но меня угнетало чморение Арбениной. Хотя, в принципе, тех, кто ее осуждал, тоже можно понять. Если сухо, по-деловому рассматривать ситуацию, — то так деловые партнеры не поступают. И с этой точки зрения Динка поступила неправильно. Со всех остальных точек она поступила абсолютно честно, так, как ей подсказывало сердце. И по большому счету я ей за это очень благодарна. Я сама на этот шаг никогда бы не решилась. Знаешь, как детей плавать учат: бросают их в воду, и они сами выплывают. Не на какой-то бешеной глубине, конечно... И у меня такой же экстремальный процесс произошел.
Мне в прежние времена казалось, что в вашей паре как раз ты была более взрослым человеком. А ты описываешь совершенно противоположное.
Светлана: Надо же как-то ее оправдать (смеется).
Диана мне говорила, что вам обеим разрыв пошел на пользу...
Светлана: Безусловно, она права. Я повторю, что сейчас я ей очень благодарна, — и за поступок, и за то время, что мы с ней провели вместе. Но если говорить о деловом партнерстве, то я надеюсь, что в будущем она станет более аккуратно поступать с людьми. А то нарвется, не дай Бог.
Сейчас ты чувствуешь себя свободной, самостоятельной творческой единицей? Если б была возможность проиграть ситуацию еще раз, что бы ты выбрала?
Светлана: Все, наверно, происходило вовремя. Это такой путь. Существует общая тенденция: когда люди набирают массу и вес, становятся сильными материально, в плане опыта, публичности, они, как, как правило, разбегаются. Объединение требуется на этапе, когда нужна поддержка, а самостоятельные люди расходятся. Два капитана в одной шлюпке не могут находиться. Нам надо было обладать немереной мудростью и чувством такта, чтоб сохранить этот союз, суметь заниматься разным творчеством, но в любой момент делать совместные проекты. К сожалению, этого не случилось. Мы не были достаточно мудрыми.
Grande finale
А для своих нынешних музыкантов ты — капитан?
Светлана: Работодатель. Ужасное слово, но, к сожалению, это так. Я очень надеюсь, что то, что они делают, они делают хоть с какой-то долей удовольствия. Я понимаю, что музыка, которая их по-настоящему греет, — это немножко другая музыка. Но тот факт, что они со мной играют, материально и морально их неплохо поддерживает. Однако я оставляю за собой право решать кадровые вопросы, и это ужасно. Вот я решилась сменить музыканта. Юра сделал все, что мог, но дальше он начинает тормозить развитие коллектива, и как бы я хорошо к нему ни относилась, я все равно решила с ним расстаться. Я прекрасно понимаю, как это будет больно и травматично — для него и для меня, — но ради музыки, ради развития я принимаю такое, очень непростое решение. Потому что мне нужны первоклассные музыканты, и если меня что-то в ком-то не устраивает, я буду меньше смотреть на человеческие его качества... Причем меня это жутко ломает. Но я все равно делаю выбор в пользу музыки.
Это признак профессионализма.
Светлана: Вот выходит альбом, в нем 14 композиций, — и мне хотелось, чтоб это было 14 маленьких шедевров. 14 произведений искусства, доведенных до максимального совершенства. Я не боюсь слова "шедевр". Сейчас немножко подзабыт изначальный его смысл, а ведь "chef d'oevre" — это экзаменационная работа ремесленника на звание мастера.
И если она удалась, мастер-наставник ставит на ней свое клеймо.
Светлана: Да-да. И еще, если говорить об альбоме, — я пригласила к сотрудничеству солистку Мариинского театра Ангелину Дашковскую, и она уже поучаствовала в треке "Ангел". И еще пригласила Леру Герхнер, — это моя любимая и, на мой взгляд, очень интересная джазовая певица. Я очень надеюсь, что какие-то композиции она озвучит. Достаточно смелые будут сочетания — лирическое оперное сопрано, джазовый вокал и мой непонятно какой голос.
Я постоянно думаю, что у тебя должны блюзы хорошо получаться.
Светлана: Спасибо. Это комплимент. Но я никогда не пробовала. Вот возьму пару уроков у Леры Герхнер, — и, может быть, отважусь.
|
