 |
|
|
Я часто думаю, в чем секрет удивительного свойства песен Дианы обыскивающим ветром пронизывать людей и все про них знать? И что такое Дианины стихи? Ответ всегда один - за ней стоит Творец. И каждое слово - истинная Любовь, которая зрела в ее душе не одну жизнь и достигла своего апогея именно сейчас, вылилась мощным потоком нежности именно в нашу эпоху, сделав всех нас избранными, ибо мы пересеклись с Арбениной во времени. Интересно то, что она никогда не повторилась в темах, мыслях и сути своих произведений, хотя все мы знаем, что тема у Дианы одна - Любовь, Любовь, Любовь. Но от каждой буквы расходятся разветвленные дорожки смысла, никогда не уловить даже малой части того, что хотела сказать Арбенина, а спектр образов бесконечен и тонок. За то Она и любима, что бездонна...
Каждый снайперский фанат сразу или спустя время понимает, что обречен, что выплыть, убежать, покинуть уже не удастся. Попадая в эту ловушку, мы оказываемся в капкане собственной страсти, но из него не рвемся, боль наша сладкая и мы стараемся поскорее растворится в ней. Почему же Ее песни так трогают, привязывают даже самых сильных и волевых людей? Волшебство... Да, оно... Но РАЗНОЕ! Не только веселое, цирковое, бесконечно лиричное, грустное, ворожное, строгое, нежное, умное. А еще и жуткое, мистическое. А поскольку все страхи берут свое начало от неизвестности, скрытости, неявности, то и благородный ужас зарыт у Дианы глубоко. Каждому - свое, мы все холодеем и дрожим от разного. В песне "Блюзы гор" наиболее четко улавливается своеобразие мистических моментов, но они тонки, как ленточки, заплетаемые в толстую косу Любви.
Любой анализ предполагает раскрытие восприятия. И "Блюзы гор" в плане воздействия на слушателя - песня-зов, песня-гипноз. Возникающее из ниоткуда беспочвенное волнение, тревога, а порой и желание скорее бежать, бежать, и добежать до той Дианы, которая написала эти стихи. Просто, чтобы посмотреть в глаза и успокоиться. И это желание той же природы, что сила, заставляющая оборотней превращаться в волков или зов любимого голоса, от которого слепнешь и глазами, и чувствами, и только идешь, идешь, идешь.
Другая сторона отражения песни в тоске. В той, что стоит посередине между такими состояниями как скука и смерть, и много больше довлеющей ко второму. Душа героя болит зубной болью, все счастливые воспоминания словно исчезли; он смотрит на некогда любимое небо, а в голове - расчеты: сколько паскаль на тебя обрушивают огромные массы воздуха.
Ну, а рефрен переворачивает все с ног на голову. Творчество! Диана явно говорит о нем. Что же это? Тема поэта и поэзии, несколько экзотичная для Арбениной. О толковании образов чуть позднее, а вот чувства, пробуждаемые припевом, самые новые и малоизученные, это радикально новый симбиоз ожидания и полета...
Главным пафосом и идейно-эмоциональной настроенностью песни является маргинальное состояние лирического героя Дианы и его души. Забегая несколько вперед, мы видим, что он стоит на пороге смерти, но не следует воспринимать смерть, как банальное двузначное понятие, которое делится на физическую кончину и духовную гибель; смерть так же многогранна, как и любовь. И в данном произведении ее нужно рассматривать несколько в общем, но уж никак не примитивном, смысле - как переход из формы в другую. Вот здесь то и начинают просматриваться элементы страха. Сильный герой боится в смерти прежде всего недосказанности и того, что нет времени что-то изменить, хотя многое получилось не так. Отчаяние близко ужасу. Все это заправляется чуткими нежнейшими образами. Вероятно, волшебная сила песни скрыта именно за ними. Здесь даже суггестивность, граничащая с аллюзорностью, свойственная многим песням Арбениной, особенная, направленная на то, чтобы слушатель непременно УСЛЫШАЛ, песня подобна жадному крику, но не прямому, а зыбкому, зашифрованному, дабы самое святое не попало в руки злодеев.
Итак, по порядку.
Блюзы гор...
Песня начинается со строки, которая идет из самых глубин человека (если попробовать пропеть вместе с девушками, можно заметить, что звук рвется с самого дна легких). Это не просто так, потому что смысл, спрятанный за этими словами невероятно глубок. Если бы "Блюзы гор" были более массовы (в самом хорошем смысле), то этот термин стал бы "нарицательным", устойчивым выражением. Многим людям близко состояние все той же маргинальности, наша жизнь - постоянные пороги и переходы, это несколько штук смертей и перерождений. И здесь не случайно "блюзы" и неслучайно "гор". Жанр блюза выбран как наиболее отражающий состояние героя, уныние, некая отрешенность, и как самый любимый стиль ноющего ветра. Ну, а горы, которые пару раз проскользнули в творчестве Дианы в контексте "падающих камней" вовсе не символ святого и любимого, а знак затаенной опасности, достойной, но несложной для героя. Как мне кажется, в принципе, горы, несмотря на созданный людьми романтический ореол вокруг них, у Дианы никогда не ставились в один ряд с Солнцем, Небом; они более похожи на загадку для сложного рассудка или даже слегка опошленного и циничного эстетического удовольствия...
И здесь, сливаясь, два таких неоднозначных образа, как "блюз" и "горы" дают картину печали и прощания. Остается только поражаться, ну КАК можно так точно передать душу?..
... мне пел в сентябре раскаленный
и ласковый горн.
Очень яркая эмоциональная фраза. Главный иероглиф - сентябрь. Начало осени (как мы знаем, любимой), из этого уже вытекает то, что песня будет представлять собой повествование о неком периоде, который начался и соответственно, должен закончиться. Какой-то путь пройден и идет промежуточное подведение итогов.
Палитра красок, вырисовывающихся в голове не неожиданна: пестро-рыжий, как цвет сентября и серый, как вечный спутник грусти и просто цвет камней.
Но вот горн... Инструмент без вентилей, только конический ствол, какой же такой блюз он может спеть? Монофоничный сигнал - не более... Но скорее всего это реминисценция, перекличка с Маяковским: "А вы ноктюрн сыграть смогли бы на флейте водосточных труб". Вряд ли это умышленный прием, но суть родственна. Раскаленный (вероятно, от длительной игры, что очень неоднозначно в своей трактовке. Либо подобные состояния не новы и вообще типичны для героя, либо "раскаленность" рисует фигуру борьбы, постоянного старания, напряжения) горн ласков. Несмотря на то, что в моменты отчаяния проявления чего-то мягкого, родного и нежного только форсируют внутреннее увядание, ласка горна - как необходимый элемент самого лучшего, что герой оставляет... (Позволю себе вспомнить здесь "...электрических бутылок не бывает")
Вместо лиц в доме были огни.
Здесь звучит отчаяние. Диана с грустью смотрит на то, что метонимия относительно человека и его сущности, стала все чаще проскальзывать у людей. Общество ценит каждого индивида по его параметрам и характеристикам. Пришел ты домой, включил свет на кухне - все, по плану, все в порядке и никто не станет вдаваться в такие детали, как, например, твое настроение или ваши отношения с домочадцами. Осуждение таких нравов можно встретить у Экзюпери, когда он рассуждает, что люди увидят красоту дома, только после того, как узнают его цену, а милый дворик и веселые занавески уже никого не впечатляют.
Однако этот образ опять же можно трактовать по-другому. Во-первых, окна зажигаются под вечер, что придает некий антураж и усиливает атмосферу перехода. Картина дома с горящими окнами всегда сильно отзывается в сердце и передает чувство одиночества, которое остро развито у всякого маргинала. Каждый занят своими делами и не придет спасать...
Мы боги с тобой, но только в земной пыли.
Вполне закономерное появление адресата. А сказать такие слова можно только любимому человеку. Но поскольку Дианин герой всегда был натурой тончайшей и уникальной, то и любовь у него непростая. Они расстаются в силу обстоятельств, или же адресат сознательно покидает его, и налицо ошибки и недосказанность между ними. Каждое слово сейчас дорого, поэтому герой очень емко передает этой фразой, что другого такого союза уже не будет, что они сошлись на небесах, и относится друг к другу легкомысленно и нетерпеливо - есть грех. Здесь же читается мысль, что в одиночку они не стоят и сотой доли того, что могут, когда вместе. Любовь и только любовь приравняла их к Богу, но разумеется, только на Земле...
Но под ногами уже хрустел лед,
И осень смотрела откуда-то издалека.
Даже состоянию монотонного ожидания свойственен прогресс. Прошел сентябрь, маячит зима. Главное, что зимой при светло-сером небе бросается в глаза - это бесконечная белизна с легкими вкраплениями черных оттенков. Это значит ничего лишнего, наносного, будто в смерти. Ну, и несомненно, зима - перерождение, накопление сил, время подводить итоги. Дианин герой оказывается в прозрачном ящике между прошедшим и предстоящим и имеет возможность посмотреть на прошлое с противоположной позиции. Противопоставление, обозначенное союзом "но" говорит о том, что до этого еще было легко и терпимо, но начинаются ожидаемые метаморфозы и становится все труднее.
А хруст льда под ногами отзывается у слушателя мелкой дрожью. Ступаешь на припорошенную снегом реку, а лед еле слышно потрескивает... Это самое скользкое чувство страха, никогда не знаешь, где корка треснет и ты погрузишься в воду, но определенно понимаешь, что путь назад невозможен и только укорит погибель. И герой, вместе (в физическом плане) с его любимым шагают вперед...
Мы знали, всему свой черед,
"Мы знали..." - пусть очень условно, но все же создает впечатление совместного действия и подтверждает родственность влюбленных на небесном уровне. Другой вопрос в том, ОТКУДА они это знали. Тем более "всему свой черед", это так или иначе категория жизненных моментов, устоев, позиций. Очевидно, познать такое утверждение, неважно, ложно оно или истинно, абсолютно или относительно, можно только прожив много лет, накопив достаточно ценностей и мыслей. Из этого следует, что герой и его любимый не только априори связаны небом, но и успели врасти друг в друга и расставание будет сопровождено нестерпимой болью рвущейся кожи. "Мы срослись плавниками..."
В сути самой фразы сквозит надежда на спасение. А может еще не пришло наше время и ужас обойдет стороной?.. Но она все слабеет и голос разума:
но что-то шептало мне: гибель близка...
все отчетливее. Первый куплет - как первая часть состояния и завершает его довольно логичная в данном случае мысль. Спасения все-таки ждать не приходится. Но в этих словах, очевидно, подмешано что-то еще. Похоже, опять неприятное ощущение неизвестности. Смерть будто палач в плаще-невидимке, может подойти в любой момент, а героя оставили мучительно долго и безрадостно ждать. И ничего не получается, ни о чем не думается, когда вся его сущность мобилизована.
Рефрен, как уже говорилось, ребром встал на пути последовательного развития событий. Но он вовсе не "лишняя деталь", если залезть глубоко-глубоко, откроется, что ни о чем другом говорить здесь было просто невозможно.
Где-то летит самолет из стали.
Если воспринимать эту строку как органическое продолжение куплета, то очевидно легкое успокоение, ремиссия. И не только по интонации и звучанию мелодии, а по слогу и форме.
Но главное, что передает герой, это взгляд на небо. Да, герой посмотрел на самое святое, чувствуется, что веру он берег до последнего, это самый конец пути, куда только можно домчаться. Зачем? Чего он ждал? Дальше - смысл начнет раскрываться, а пока - самолет. Хоть Дианин герой всегда трепетно относился к самолетам, и сейчас продолжает (иначе не сказал бы о нем или просто не заметил), но отношение стало амбивалентным и стальной механизм мешает увидеть Того, кто в небе.
Но нет силуэта
Той буквы, которую ждали
стройные куплеты...
И вот оно чувство, знакомое, каждому человеку, который связал в своей жизни хотя бы парочку строк и уж тем более понимаемое Поэтами - непишется. А потребность писать, поэзия - не блажь, а острейшая необходимость, портал, связывающий героя с небом. Поэт творит, когда душа либо в полете, либо глубоко в пяточках, но уж никак не предательски дрожит относительно положения равновесия, принявшая строгую форму плотского, грязного тела. А сейчас, в период ремиссии, особенно тяжело выражать свои ощущения.
Но меня всегда настораживала эта строка. Кажется, где-то поглубже таится что-то еще. Зачем же ждать какой-то неведомой буквы, когда куплеты и так стройны и хороши? Всем известно, что даже однолитерный союз может напрочь сбить ритм стиха. Зачем герой так отчаянно ждет того, что его погубит? Возможны два варианта ответа - в этой букве (слове, монологе) суть всего, это главные слова, которые любимый, а, разумеется, именно ему будет адресована "лебединая песня", должен узнать и герой готов пожертвовать целостностью и красотой слов, а в широком смысле - всем, чем можно пожертвовать, и донести стихи до адресата. Ну, а второй вариант ответа - во вселенском упрямстве (но с хорошим оттенком), стремление действовать отчаянно и будь что будет, тем более в моменты, когда даже потерять нечего.
Где ты?..
Вопрос, вполне типичный для Арбенинского героя, и особенно жутко воспринимаемый в данном контексте. Где ты? - последний вздох. Проявление слабости или ужаса потери любви в широком смысле? Наверное, целая палитра эмоций и итог припева, завершающий успокоение.
Второй куплет представляет собой обращение к адресату. Настроение и экспрессия такая, будто герой дождался своего часа, через сотую долю мгновения его заберут, он завершит переход, выйдет из полуживого состояния маргинальности, и навсегда расстанется с главным человеком в жизни. Но надо успеть сказать не банальное "люблю", а много всего прочего, разобраться во всех недосказанностях, умолчаниях, решить все споры, чтобы с чистым сердцем отправиться в мир тоски.
Шерсть - это не коленкор,
Хранящий печальную свежесть твою.
Первое упоминание о смерти любимого. Ведь, коленкор не ассоциируется ни с чем другим, кроме траурной прощальной церемонии с опусканием гроба в самые глубины земли на коленкоровых полосках. Выходит, что возлюбленный тоже умирает, тоже переходит, но не в те же места, куда и лирический герой. И тот волнуется, несомненно, переживает за родную душу, холодным потом прошибает мысль, что любимый тоже терпит душевные муки и ему, возможно, еще хуже.
Странное сравнение шерсть-коленкор, одна фактура хранит тепло, другая - спутница холода и смерти. Если проецировать на всю строку, получается, что теплая шерсть уготована все-таки для героя Дианы. Из такой трактовки вытекает невероятное количество деталей и подсмыслов. Но это вовсе не говорит о том, что данный образ сложнейший и многоуровневый, просто архиинтимная деталь, которая до конца может быть понятна только двоим, и как подтверждение этого идут следующие слова:
Прищуренных глаз молчаливый укор,
Наверняка, многим из нас понятно, о чем эти строки, но у каждого свои ассоциации. Укор молчалив, поэтому герои либо не одни, что вряд ли, если конечно, не подразумевается чувство стыда или нежелания выносить сор из избы перед Богом, перед зимой или льдом; либо же поведение героя каким-то образом задевает его возлюбленного. Но здесь возможен и такой взгляд на деталь, что осталась маленькая заковырка, о чем забыл герой, а она-то именно и лежит в основе всех бед. Касаемо этой песни, укор адресата может объясниться тем, что герой говорит слишком много лишнего, чего не стоило выносить за рамки общения на космическом уровне. Но, понимая все это, герой спешить заверить:
Не бойся, я этот куплет не допою.
Однако, слова окрашены иронией и легкой усмешкой над серьезностью и страхом любимого. Страшно, подумать, какие тайны у Дианиного героя с его музой, раз даже абстрактно и аллюзорно их нельзя выносить на широкий обзор.
Горн! Что ты делаешь там?
Очевидно, горн имеет не одну точку соприкосновения с любимым человеком. Возвращаясь к первому куплету, можно с некой долей уверенности сказать, что горн - не что иное, как символ их любви, но только как фетиш. Смею полагать, что местоимением "там" обозначается новая среда, куда должен попасть герой. Возможно, ранее он не "зрил в корень" и не видел за этим символом - "горном" главного, за что и получал "молчаливый укор", но теперь, когда начинают открываться смутные очертания образов нового состояния, он видит, что воспоминания, символы, предметы можно ухватить в будущее, но не возьмешь туда людей, уходящих навсегда. И горн без любви там будет просто не нужен. Поэтому фраза: "Что ты делаешь там?" - как выражение крайнего удивления и удар от столь важного и печального открытия.
И на какие смотришь часы?
Часы всегда представляли собой ориентир, то есть герой, смирившийся со всем на свете, все же интересуется, какие ценности у него будут ТАМ. Он, конечно, будет жить и даже радоваться, но все будет совсем не так, что понятно по упавшей интонации. Вполне логично, что спрашивается у горна, как у символа уходящего. Выходит, человек всегда будет ошибаться, забывать, строить иллюзии, разбрасываться дружбой, любовью, уважением, поддаваться ложным чувствам, обманывать, НО!
Я не делю любовь пополам...
Последние слова перед прощанием, самые искренние и емкие. Они раскрывают не только определенную сторону характера героя, а звучат как призыв, как побуждение поступать так всем. Вот главное, что он понял! Любовь - важнейшая ценность, нельзя ее делить, дробить, вычленять побочное и существенное. Любовь в центре всего, а ты - в центре Любви - читается между строк.
С другой стороны, мы столько раз слышали фразы типа "моей любви хватит на двоих", а Арбенина, напротив, устами героя выражает нежелание "делиться" - и это чувство обреченной фатальности. Никакого насилия и прочих ненужных, некрасивых движений, каждый должен жить и умирать своими чувствами, это все что есть у человека и все, что можно забрать "туда". Но это не те слова, которыми следовало бы закончить такую глобальную песню, такую важную мысль. И Диана пишет здесь:
Я никогда не поставлю тебя на весы.
По форме фраза злая и построена как ответ на упрек, неприятное сравнение или выпад; явно обидчивая интонация. Возможно, если бы она была не последней, то имела бы несколько другой смысл. А так... Как бы это ни банально звучало, но это действительно итог. Здесь и смысловая перекличка с такой фразой, как "вместо лиц в доме были огни...". Герой противопоставляет себя толпе и говорит своему возлюбленному, что никогда не станет "взвешивать" его, измерять, смотреть на параметры, следить и оценивать его поступки, а просто любить. А ведь это такой подвиг! Несмотря на множество горлопанов по всему миру, считающих, что любят именно"вопреки всему".
И что особенно важно, никогда не сравнивать, что дороже...
Вот такие образы в чудеснейшей песне Дианы. Они, как всегда тонки, интимны и до безумия неоднозначны. Арбенина не только человек, знающий Любовь, но и умеющий ей полностью отдаваться. Если бы и правда можно было выразить любовь в "горнах", то подобно эталонному метру или эталонному килограмму, в Париже должен был лежать эталонный Арбенинский горн как символ совершенной любви...
автор: Я_помню
|
|
Вот это здорово, спасибо большое за такой подробный аналитический очерк! Удивительно, что Вам удалось расписать по строчкам такую сложную и непонятную с первого взгляда песню! |
|
Я_помню , это одна из самых-самых песен ДА в моем хит-параде. Но мне всегда казалось, что тут два монолога к двум лицам - "не делю любовь пополам" и "не поставлю тебя на весы" как отказ от прошлого во имя нового. без сравнений чувств к разным людям в разное время. |
|
Просто жизнь...