 |
|
|
ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНЫЕ СВЯЗИ В ТВОРЧЕСТВЕ
ДИАНЫ АРБЕНИНОЙ И СВЕТЛАНЫ СУРГАНОВОЙ
Приступая к данному исследованию, автор осознает, что на полученном конечном результате неизбежно отразятся его недостатки как ученого, скажутся его личные предпочтения и всегда имеющая место быть ограниченность кругозора. Тем не менее, «кто-то же должен эту работу делать» (с) (А. И. Деникин).
***
Творчество любых, даже самых талантливых и самобытных авторов, не оказывается лишено влияния предшественников. Русская культура накопила огромное количество достижений, и быть вписанным в ее контекст для любого писателя (если говорить о литературе) вовсе не означает утери индивидуальности, при условии, что автор окажется способен развить существующие идеи и утвердить собственное видение проблемы.
В данной работе мы попробуем разобраться в интертекстуальных связях с произведениями классической литературы, проявляющихся в поэзии «Ночных снайперов» Светланы Сургановой и Дианы Арбениной.
Обратимся к доступным интервью Дианы и Светланы. Сами они неоднократно называли в числе своих любимых поэтов Иосифа Бродского:
«Есть три однозначные фигуры: Пушкин, Бродский, Высоцкий – более тотальных русских величин я вообразить не могу» (ДА) [http://www.aprel.pp.ru/bse/member/254].
«– Какое место в вашем творчестве занимают Иосиф БРОДСКИЙ и его стихи?
– Какое-то очень личное. Как будто он не просто человек, а мой близкий родственник. Люблю я его» (СС) [http://www.aprel.pp.ru/show.php?member=1328].
Каждой из них были написаны песни на стихи Бродского, и наиболее явные аллюзии в творчестве «снайперов» обнаруживаются именно на его тексты:
– «Смерть – это только равнины. / Жизнь – холмы, холмы» (И. Бродский, «Холмы») – «что наша жизнь – холмы холмы» (ДА, «Холмы»);
– «Север крошит металл, но щадит стекло» (И. Бродский, «Север крошит металл…») – «но север хранит стекло / и не бережет металл» (ДА, «Лето 93-го»);
– «А ее любовь / была лишь рыбой – может и способной / пуститься в море вслед за кораблем…» (И. Бродский, «Дидона и Эней») – «Уж лучше быть рыбой, / способной пуститься / в море за кораблем» (СС, «Солнце погасло»).
В этой связи примечательно то, что «Лето 93-го» и «Солнце погасло» имеют в своей основе реальные факты истории дуэта «Ночные снайперы».
От него же идет и построение «снайперами» многих своих стихотворений в форме верлибра и присутствие рваного ритма. В целом можно сказать, что именно его творчество оказало наибольшее влияние на творчество Дианы и Светланы. Это влияние проявляется не только в ранних, но и в новейших произведениях: «Ах, боже мой, как много птиц, / а жизнь всего одна» (И. Бродский, «Шествие», I, № 5 (Романс Коломбины)) – «птиц / как много сегодня птиц / … / а я / уже шесть дней на земле» (ДА, «Шесть дней»).
Владимир Высоцкий… Другой поэт, высоко ценимый Арбениной. Достоверно известно, что в разное время ею исполнялись как минимум четыре его песни.
У Дианы также появляются образы, встречающиеся в его творчестве: «А беда с молвой в седле задержалися…» (В. Высоцкий, «Беда») – «вьется пыль а тоска притаилась в седле» (ДА, «По волнам твоих слез»).
Но наиболее характерной отсылкой к творчеству Высоцкого является песня ДА «Охота на волчат», своим названием недвусмысленно указывающая на первоисточник – «Охоту на волков» и повторяющая ее сюжет: жестоко уничтожаемая охотниками стая и оставшийся в одиночестве волк, нашедший в себе силы вырваться за флажки. Припев еще больше усиливает это сходство: «идет охота на волчат» (ДА) – «Идет охота на волков, идет охота» (В. Высоцкий). Пожалуй, это действительно одна из самых жестких песен Дианы, но ее финал оставляет надежду. А у Владимира Семеновича есть менее известное продолжение, «Охота с вертолетов», где все заканчивается вполне определенно…
Отметим также, что сам образ стрелка присутствует в творчестве Владимира Высоцкого и Иосифа Бродского. У Высоцкого это песенная «зарисовка» (по его собственному определению) «Снайпер», но там речь идет именно о человеке воинской профессии. В случае же Бродского говорится о творческом человеке, ассоциирующем каждый акт создания нового с выстрелом: «Стреляй по жизни, равная судьба, / о, даже приблизительно не целься. / Вся жизнь моя – неловкая стрельба / по образам политики и секса» (И. Бродский, «Теперь я уезжаю из Москвы»). Но наиболее замечательное совпадение (предсказание? Кто знает…) было обнаружено не у них, а у Софии Парнок в стихотворении «Триолеты». Приведем две его последние строфы в канонической форме написания:
В руках, которым впору нежить
лилеи нежный лепесток, –
лишь утро начинает брезжить, –
в руках, которым впору нежить,
лесную вспугивая нежить,
ружейный щелкает курок –
в руках, которым впору нежить
лилеи нежный лепесток.
Как для меня приятно странен
рисунок этого лица, –
преображенный лик Дианин!
Как для меня приятно странен,
преданьем милым затуманен,
твой образ женщины-ловца.
Как для меня приятно странен
рисунок этого лица!
В плане поэтики наибольшее сходство с Софией Парнок чувствуется у Светланы Сургановой в «цикле» «Тетрадь слов» (впрочем, этот тезис нуждается в подтверждении). У нее же употребляется яркий образ «капли неба»: «Еще не дух, почти не плоть, / так часто мне не надо хлеба / что мнится: палец уколоть, – / не кровь, а капнет капля неба» (С. Парнок, «Еще не дух, почти не плоть…») – «Две капли неба: взгляд и тень» (СС, «Апрельская»); «Две последних капли неба, пять последних капель солнца» (СС, «Птица певчая»). О «цвете вдохновения» Парнок («Розы Пиерии», № 1) может напомнить фрагмент «Автоблюза» ДА: «свет одиночества тени сомнения / горсти забвения свет неприкаянный. / поздно раскаянье. суть вдохновения – / только желание – суть поражения».
Также интересные совпадения с творчеством «снайперов» обнаруживаются в любовной лирике Парнок при описании ситуации разделенности героев:
«Узорами заволокло / мое окно. – О, день разлуки! – / Я на шершавое стекло / кладу тоскующие руки. / Гляжу на первой стужи дар / опустошенными глазами, / как тает ледяной муар / и расползается слезами» (С. Парнок, «Узорами заволокло…») – «Мой взгляд сроднился с гладью стекла за которым зима из январских ту крошит белый песок тревога давит висок» (СС, «Мой взгляд»). – Мучительное ожидание и застывший вследствие этого ожидания взгляд героини стихотворения.
«…а наша повесть о том, что всегда нас – двое, / что друг к другу прильнув, я одна и ты одинок. / … / И есть ли тайна скучнее нашей и проще: / неслиянность души с душою, возлюбленной ей» (С. Парнок, ) – «…нам смущаясь столкнуться холодными лбами / и чтоб заискрилась земля между нами / … / и не расставаться так суток на трое / и чтобы рефреном нас двое нас двое нас двое нас двое» (ДА, «Бумерангом»). – Нежно, спокойно, с надеждой на будущее у Парнок и резко, отчаянно у Арбениной. Но объединяет эти два произведения четкое осознание того, что несмотря ни на что, их герои все равно остаются одним целым.
Но наиболее важной (в силу того, что она проявляется в песне, ставшей для «Ночных снайперов» знаковой) автору данной работы представляется следующая реминисценция:
«По духу – по небесной крови – / сестра!» (С. Парнок, «И вот – по мановенью мага…») – «мы с тобой одной крови / мы небесных кровей» (ДА, «Ты дарила мне розы»). У Софии Яковлевны вместе с образом «небесной крови» присутствует его логическое объяснение. У Дианы этот образ вынесен больше в область интуиции, а не логики, и ключ к его трактовке (родство по духу) дает именно стихотворение Парнок (мы говорим о смысловой интерпретации. Эмоциональная окраска как раз очевидна); то есть, в этом случае знакомство с первоисточником помогает лучше понять «снайперский» текст.
При этом ничего не известно о том, знакомы ли сами «снайперы» с творчеством Софии Яковлевны (поиск по интервью не дал результатов [http://www.aprel.pp.ru/catalog].). Ее произведения стали доступны в полном объеме лишь сравнительно недавно, в программе филфака ее поэзия либо вовсе не изучается, либо рассматривается крайне поверхностно; вопросы по ней отсутствуют в программе кандидатского экзамена по специальности «Русская литература». Но, разумеется, она была не единственным поэтом Серебряного века, чье творчество соотносится со «снайперским».
У Дианы Арбениной наибольшее количество реминисценций выявлено из произведений Осипа Мандельштама.
– «Невыразимая печаль / Открыла два огромных глаза» (О. Мандельштам, «Невыразимая печаль…») – «я в черные глаза своей тоски смотрю» (ДА, «Города»), что также соотносится с Цветаевой: «…глаза, что черны от боли» («Ахматовой», № 9);
– «Я печаль, как птицу серую, / В сердце медленно несу. / Что мне делать с птицей раненой?» (О. Мандельштам, «Скудный луч холодной мерою…») – «а печальная птица сломала крыло возвращаясь домой» (ДА, «По волнам твоих слез»);
– «На луне нет дорог / и везде скамейки» (О. Мандельштам, «На луне…», вариант) – «на границе где есть светофоры но нет дорог» (ДА, «На границе»). Ситуации, в которых употребляются образы, несут совершенно различную эмоциональную окраску;
– «Небо тусклое с отсветом странным – / Мировая туманная боль – / О, позволь мне быть также туманным / И тебя не любить мне позволь» (О. Мандельштам, «Воздух пасмурный влажен и гулок») – «позволь мне покинуть тебя / мне позволь не любить тебя. / дышу земляникой. / влажная дикая / … / я / ухожу в леса» (ДА, «Земляничная»). Как видно, цитирование не повлияло на стиль изложения Дианы – сохранены максимально ужатая строка и минимальное употребление (в идеале – отсутствие) слов-связок.
Возможно обнаружить не только цитаты отдельных фрагментов текста, но и целые стихотворения Мандельштама, которые можно рассматривать как первоисточники произведений Дианы. В качестве примера приведем одну такую пару полностью:
Уже светло, поет сирена
В седьмом часу утра.
Старик, похожий на Верлэна,
Теперь твоя пора!
В глазах лукавый или детский
Зеленый огонек;
На шею нацепил турецкий
Узорчатый платок.
Он богохульствует, бормочет
Несвязные слова;
Он исповедываться хочет –
Но согрешить сперва.
Разочарованный рабочий
Иль огорченный мот –
А глаз, подбитый в недрах ночи,
Как радуга цветет.
А дома – руганью крылатой,
От ярости бледна,
Встречает пьяного Сократа
Суровая жена!
(О. Мандельштам, «Старик»)
он нищ. он клошар. невысокого роста.
пьет виски и трахает баб в 90.
и сперма сметаной протухла в ширинке.
чернил маникюр от печатной машинки.
охотно блюя трассу стелет плевками.
о сальные стены буксует роками.
коррозией пасти мнет тело фарфора.
чуть легче – клянется что бросит и скоро.
и метит очко пивом с привкусом гадким.
ползет и потеет и льнет к новой банке
и в кресло вползает как мальчик в пижаму
и вечер как в детстве – в постели кинжалы.
он классику любит. смолит пахитоски.
да да я о нем. его имя – буковски.
он всем хвалил брамса. навязывал прозу.
а таял в стихах и любил берлиоза.
(ДА, «поэту мусора и брамса»)
С единых авторских позиций выводится образ старика-повесы (заметим, что позиция автора как отстраненного наблюдателя вообще нехарактерна для ДА), но невозможно не заметить различие в стиле написания. Понятно, что такая форма подачи материала Дианой обусловлена (и оправдана) жесткостью произведений самого Чарльза Буковски, послужившего прообразом лирического героя стихотворения (реальный писатель скончался в 1994 г. в возрасте 74 лет). Но и разделяющий эти два стихотворения двадцатый «век-волкодав» внес свои коррективы, сделав саму жизнь более циничной.
Также в творчестве Дианы и Светланы проявляется влияние Анны Ахматовой:
– «Ты стихи мои требуешь прямо… / Проживешь как-нибудь и без них. / Пусть в крови не осталось и грамма, / Не впитавшего горечи их» (А. Ахматова, «Через много лет. Последнее слово») – «Я впитала в себя темы песен твоих, / как сухая земля – дождь» (СС, «Мне с тобой»).
– «На землю саван тягостный возложен» (А. Ахматова, «На землю саван…») – «как снег – что первый саван – ранит землю» (ДА, «весной не умирают люди»).
– «Когда, минуя тусклое оконце, / Моя душа взлетит, чтоб встретить солнце, / И смертный уничтожит сон» (А. Ахматова, «Смерть») – «лети моя душа / ты солнце поцелуй / за всех друзей моих сгинувших…» (ДА, «Лети моя душа»). Параллельно идет освоение тропа «душа-птица», характерного для творчества Марины Цветаевой.
В плане частотности употребления образов именно Ахматова представляется наиболее близкой Светлане Сургановой [http://www.aprel.pp.ru/think/731] (при этом семантика совпадает не всегда). Вполне возможно, что встречающийся у обеих «снайперов» образ «ломтика луны» (ДА, «То что делает меня неотразимой» и СС, «Ломтик луны») также навеян творчеством Анны Андреевны: «Когда лежит луна ломтем чарджуйской дыни» (А. Ахматова, «Interieur»). (Другой вероятный источник – «Ломтик медового месяца» Бродского).
Возникающие в творчестве Дианы (у Светланы не выявлено) аллюзии на тексты Марины Цветаевой более условны, чем в рассмотренных ранее случаях, и могут быть объяснены простым совпадением:
– «Все усмешки стихом парируя» (М. Цветаева, «Подруга», № 9) – «ты ответишь на все это парою строк» (ДА, «В городе моем»);
– «В огромном городе моем – ночь. / Из дома сонного иду – прочь» (М.Цветаева, «Бессонница», № 3) – «в городе моем ночь ударит в набат. / она так же одинока как я» (ДА, «В городе моем»);
– «Ночь! Я уже нагляделась в зрачки человека! / Испепели меня, черное солнце – ночь!» (М. Цветаева, «Бессонница», № 8) – «черное солнце мне страшно. / мне страшно здесь видеть тебя. / я чувствую горький запах. / ты поджигаешь ладони. / черное солнце горит горит / под нами земля…» (ДА, «Черное солнце»).
Поэтому говорить о влиянии Цветаевой возможно не столько на уровне художественных образов, сколько на уровне основных мотивов творчества.
У каждой из «снайперов» встречаются единичные отсылки к творчеству обэриутов. «Про радугу и гамму» – крайне нехарактерное для Сургановой стихотворение, по форме и содержанию весьма недвусмысленно ассоциирующееся с поэзией абсурда и заканчивающееся практически цитатой из Даниила Хармса: «Ну вот, собственно, и все» (рассказ Хармса «Случай с Петраковым» заканчивается словами «Вот, собственно, и все»). У Арбениной это стихотворение «на елке у ивановых», заголовок которого сразу же наводит на мысль о пьесе Александра Введенского «Елка у Ивановых». Стихотворение написано от лица ребенка, и у Введенского наиболее разумным из всех действующих лиц выглядит именно «Петя Перов – годовалый мальчик»; играющий в обоих случаях очень сильную роль мотив смерти также объединяет эти два произведения (на этом, к счастью, сходства стихотворения и пьесы заканчиваются).
У Сургановой и Арбениной присутствуют цитаты из различных произведений (в том числе и прозаических) на уровне сюжета и ситуации.
«Кричал мне охрипший ворон / сквозь рамы оконных дыр: / – Останься! Мечту не догонишь!» (СС, «Ворон»). В одноименном стихотворении Эдгара По водрузившийся на шкаф ворон постоянно кричал «Nevermore!» («Никогда!»), чем очень пугал героя (хотя следует отметить, что в настоящее время этот сюжет уже стал классическим и использовался не только Светланой).
Сюжет «Гонщика» напоминает о блестящем романе Эриха Марии Ремарка «Жизнь взаймы», рассказывающего о сложной любви профессионального автогонщика и смертельно больной девушки. Терять ей уже было по большому счету нечего, и она жила «разбивая себя», в том числе и «в других городах», вдали от любимого. Только по иронии судьбы он, здоровый и сильный, который «не торопился», вперед нее «погиб на трассе». Подозрительными на ситуативные цитаты из Ремарка также являются «бредбери» и «Рулетка». (Здесь применим один из принципов «раскрутки» вопроса в спортивном «Что? Где? Когда?», при котором команда задается встречным вопросом: «А много ли немецких писателей мы знаем?» Не так уж и много, и Ремарк – первый из них).
Стихотворение «дорогая и пушкин» заканчивается словами «а дома ждет белкин / спит кошка / и ярко горит звезда». Иван Петрович Белкин существует здесь в той же плоскости реальности, что спящая в квартире кошка и горящая (предположительно за окном) звезда. Точно так же в «Белой гвардии» Михаила Булгакова в доме Турбиных жили Саардамский Плотник, Капитанская Дочка и Наташа Ростова. К «Запискам на манжетах» отсылает фраза из «Грусти»: «накрахмалены манжеты. / узнаю твой четкий почерк».
Арбенина иногда образует в своих текстах новые слова («однопланетяне» («Ночной курьерский»), «равнодышащий» («москва держит небо»)). Этот прием, традиционно ассоциируемый с творчеством футуристов, вовсе не является их изобретением и еще до них встречается в произведениях Мирры Лохвицкой (да и после, у того же Бродского. «Тихотворение», например). Так что здесь приходится говорить не о влиянии какого-либо течения, а об общих традициях русской поэзии.
Интертекстуальность произведений Арбениной и Сургановой влечет за собой усиление внетекстовых связей, внося дополнительные смысловые оттенки. Возникающие при этом художественные образы могут приобретать иную эмоциональную окраску, чем в первоисточнике. В силу того, что при восприятии образов «снайперов» часто на первое место выступает эмоциональный уровень, внетекстовые связи дают дополнительные подсказки для их истолкования на уровне логики.
В настоящем исследовании были рассмотрены именно интертекстуальные связи в творчестве Дианы Арбениной и Светланы Сургановой. Логично вытекающая отсюда более общая тема «“Ночные снайперы” в контексте русской (как вариант – мировой) литературы» является темой отдельной диссертационной работы, оптативно включающей в себя сравнение:
- поэтики;
- образов, их семантики и частотности употребления;
- художественных приемов;
- системы авторских взглядов;
- основных тем творчества и поднимаемых авторами вопросов;
В данной работе как раз и определен круг авторов, в сравнении с творчеством которых и возможно провести такое исследование (при этом для Серебряного века будет нужно уделить внимание не только «большой четверке постсимволизма», но и расширить список представителей акмеизма и символизма). Возможно, такая работа окажется выполнена будущими литературоведами. Но для проведения подобного исследования необходимо в первую очередь заложить под него фундамент, то есть подробно рассмотреть творчество самих «снайперов». Поэтому в дальнейшем мы займемся только этим вопросом.
И завершить в связи с этим хотелось бы стихотворением Марины Цветаевой:
Моим стихам, написанным так рано,
Что и не знала я, что я – поэт,
Сорвавшимся, как брызги из фонтана,
Как искры из ракет,
Ворвавшимся, как маленькие черти,
В святилище, где сон и фимиам,
Моим стихам о юности и смерти,
– Нечитанным стихам!
Разбросанным в пыли по магазинам,
Где их никто не брал и не берет,
Моим стихам, как драгоценным винам,
Настанет свой черед.
(Коктебель, 13 мая 1913 г.)
Настанет свой черед и для поэзии «снайперов». Они этого достойны.
автор: Редрик Шухарт
|
|
Посмотрите в этой ветке Событий
http://www.aprel.pp.ru/events/213
Это о презентации альбома СС "Возлюбленная Шопена" в Москве.
Найдите там комментарий Тюпы от 11:16 01 мая 2005 г.
...и проясните для себя степень знакомста СЯ с Парнок...
;) |
|
Большое спасибо, посмотрел и прояснил.
Значит, мы верной дорогой идем! ;-) |
|
Непрямые связи тоже посмотрите.
Например, здесь:
http://www.aprel.pp.ru/history/20 |
|
Просто жизнь...