|
|  | |
|
Вот решила продолжить старую тему, поскольку хочется сказать, а после нее уже много чего было написано. Вот мы все тут так или иначе ведем себя как дети, у которых развелись любимые родители. Развелись и разъехались, выбирайте дети, с кем жить. А не хотите выбирать, ездите в гости по очереди. И такое острое чувство несправедливости, и полное ощущение того, что "мы одна семья", что чужой тети у папы никогда не было, а у мамы нового дяди никогда не будет... да, давайте купим им билеты на необитаемый остров!
Блин, ну как обидно. Только какая же это любовь с таким количеством параллельных "муз"? да они - по крайне мере ДА уже столько раз себе противоречили, что я вот лично ничему не верю и песни ни на кого не проецирую. Это конечно можно, но как то выдохлась сказка, стала этакой легендой, переживающей реальных героев. Легенда о красивой любви красивых девочек, живших на разных концах земли... Хоть роман пиши. А в жизни блин измены, скандалы, пьянки... наверное, я не знаю. Так давайте мечтать - на что еще нужны легенды? А реальная жизнь...бог с ней.
handra |
|
Как хорошо вы написали! Согласна от и до! |
|
Ну уж очень понравилось про родителей, точно сказано, аж прослезилась!!! |
|
Да про родителей это сильно... ;(
А может действительно пора книгу написать, обо всем этом... только не документальную, а сказку со счатливым концом.
Или еще подеждем... |
|
Вот вам пример счастливой сказки. Вернее, начала. Только не судите, я не писатель:)
Быть биографом тоже не пыталась:) Просто пофантазировала.
***
Сказка. Начало.
Света позвонила на работу и сказала, что сегодня ей очень надо в институт. Отпросилась у преподавателя, потому что надо на прием к врачу. К врачу не пошла, не сообщая и не отпрашиваясь. А пошла – гулять.
Мама уйдет из дома около 12, и тогда к Свете придут гости. Мама об этом не знает, да и незачем. Света идет дворами, потом выходит на проспект. И все солнечно, залито теплым лимонным сиропом лета. Маме незачем огорчаться. Света одна.
Она идет, никуда не торопясь и никуда не успевая, как всегда. Ей 25 лет, и многое позади. Позади чья-то жизнь, и длинные волосы, и, может быть, песни, которые могли бы быть написаны, если бы на них не махнули рукой. Позади здравый смысл, и почти у самой спины – нездравый. Смысла нет. Есть лето, и улицы, полные людей, и улицы пустые. Света идет, маленькая, нескладная, теряющая ощущения дня и ночи. Она идет по мостам и проспектам, мимо книжных магазинов и молочных киосков. А дома уставится в стену, и вдруг, яростно, выбросит крик вместе с бутылью дорогого коньяка. Бутыль лопнет тысячей кроваво-стеклянных брызг, но - позже.
«Мы живем, как стайка вампиров. «Своих» узнаем по запаху, моментально. Держимся вместе, выбираемся на улицы – ближе к ночи. Обходим стороной церкви. И нет для нас ничего слаще, чем инициировать невинное дитя рода человеческого. Но ведь мы предлагаем не только мрак, изгнание и страх быть узнанным. Мы владеем секретами странного наслаждения, мы видим мир по-иному, и я не откажусь от себя ни за какие блага обычной жизни. Жаль только, что большинство считают своим долгом и правом изгонять нас крестом и колом, проклинать и дышать в лицо чесноком. А я чувствую музыку лучше вас, я вижу намного больше».
Света идет мимо магазина «Невеста» и смотрит на огромные кремовые торты платьев, пока не начинает урчать в животе от утробного голода по себе-другой. По себе, сидящей в офисе, в аудитории или на кушетке. По себе, высокой и стройной, успешной и крутой, себе-в-белом-платье. Однако дальше платья мечта не пошла. Оденет – и снимет, что с того?
Мечтательна и невероятно глупа. Не знает, где добыть денег и как устроиться в жизни, где надо устроиться, т.е. встать в строй и шагать маршем или хотя бы вальсом. И даже те, кто кричит о своей неформатности, встроились уже в формат неформатности, потому что без нормы и формы может существовать только одно – один человек наедине с собой.
Света живет замкнуто, но это почему-то не избавляет ее от встреч со знакомыми. Удивительно – при всем старании ты не можешь не завести знакомых или хотя бы не войти в чью-либо память. На Невском Света увидела длинную белую косу и прозрачную белую шею Мильшлевы. Тонкий профиль полуобернувшейся Мильшлевы. «Мы уже чуем друг друга со спины», - грустно усмехается Света про себя
Мильшлева бледна и спокойна, очень сдержанна, очень худа и носит светлое, видимо скрывая худобу. А может быть, просто любит белое, будучи белой самой. Света прошла мимо, но не удержалась, и переглянулась с Миль. Они встречались на каком-то концерте, Света, кажется, что-то пела, а она подошла и что-то сказала…Было что-то когда-то и как-то, а поскольку подобное бывает очень часто, это всё не запоминается и чем-то проходит, оставаясь в лабиринтах паутины «где-то»… Мильшлева заглянула в глаза и зацепилась за нутро, за самое, загорелась и растянула простой кивок на теплое рукопожатие ресницами. Света шла в толпе и сквозь нее, а перед глазами у нее стояло лицо Мильшлевы, светлое, как у ангела, прячущее жаркое топкое вожделение в уголках прозрачных глаз – всего лишь одно лицо из бесчисленного множества падших ангелов Невского проспекта.
А вот идут другие – неопровержимые, как культурные феномены, как произведение искусства, стриженные памятники постмодернистской эпохи, шумный выдох современности. И против воли, Света оглядывается. В этом соединении рук ей видится истекающее очарование ускользающего пола, неприкрытое бесстыдное свидетельство того… что у нее нет никого. Света одна.
Света не хочет прокалывать ухо, прокалывать бровь, язык, пупок и все остальное, поддающееся прокалыванию. Если бы можно было проколоть тонкую переливчатую пленку, отделяющую ее от жизни событийной и простой. Такая пленка появляется на аквариумах у невнимательных хозяев. Человек не видит, а рыбы задыхаются и гибнут.
Сегодня придут гости. Кто-то незнакомый приедет издалека. Хорошо, что незнакомый. Может быть, станет полегче.
***
Гостей было двое. Девушка и девушка. Когда-то они вместе учились, а потом разъехались по разным городам и так изменились, что едва узнали друг друга. Диана и вторая, В., о которой только и стоит сказать, что живет в Питере и ходит везде, даже куда и не зовут.
Диана не хотела идти. Во-первых, погода звала гулять. Во-вторых, жизнь коротка и проводить ее надо с интересными людьми или хотя бы полезными. А тут? 25 лет, ни мужа, ни работы толком, живет в коммуналке и даже доучиться никак не может. Пропащая личность. О чем говорить? О чем может петь? О потерянной любви. Или необретенной. А ей, Диане, в 19 лет такая тема неактуальна. И пусть В. отправляется одна. Бога ради.
В. мялась, но потом все-таки высказалась, что она бы пошла и одна, но неудобно, нужен повод. То есть сходить очень хочется, но повода нет. Повод, вернее, есть, но как-то не очень удобно. А тут – гостья. Издалека. Можно сходить.
В. подло исчезла под предлогом необходимости зайти в магазин за пивом. А Динке велела отправляться «на место», поскольку время уже поджимало. И Дина отправилась – скрипя сердце, к серому дому, в серый подъезд, казалось, заросший паутиной обыденности и табачным дымом. На лестничной клетке между солнечных квадратов сидел на корточках подросток и отрешенно курил. В подъезде была тишина. Только где-то робко и древне звякнули часы.
Дверь не открывали. Диана подержала палец на звонке несколько минут и отпустила. Тишина вернулась.
Нет там никого – сказал парень и встал. Невысокий, серый и хитроватый, как домовенок. Хотите зайти? – он покачал связкой ключей. Диана недоверчиво посмотрела на странное создание: оно выглядело усталым, серьезным и каким-то не по-мужски неагрессивным. Вы опоздали, - сказал он и метко попал сигаретой и кофейную банку и лестницы.
А вы… - Диана прислушалась, безнадежно надеясь на скорый приход В.. Перспектива заходить в чужую квартиру с чужим человеком ее не радовала, - А вы кто? Вы ж к Светлане идете, - парень не удивился. А вы… - снова неубедительно повтори Карина, и отчаянно прислушалась. Где-то внизу скрипнула чья-то дверь. А я ее вторая половина, - сказал парень и улыбнулся. Дина посмотрела на улыбку и зашла в квартиру. Улыбка была слишком неповседневной. Карие глаза засияли и даже дым рассеялся.
***
Через час Диана уже не ждала В., не ждала загадочную Свету, не задавала себе вопросов и ничего не боялась. Она пила сухое вино и вдыхала теплый запах обжитой квартиры, где домашняя кошка то и дело пересекала косые солнечные лучи на полу, и казалось, в ее ленивой мудрости заключена тайна тысячелетий. Дом, чьи звуки знакомы еще до рожденья: что-то хрустально звякает, с улицы мурлыкают машины, а линолеум царапают кошачьи коготки. Покой, который дает только одиночество. И человек напротив казался составной частью одиночества. Звяканье гитарных струн и хрусталя в гостиной, музыка часов и ветер в листве черемухи напротив окна. Странный собеседник и теплая кухня, и разговор, причастный тишине, и свет за веками, отсутствие времени – то, что не вспоминается, не ценится и только ноет в глубине души как единственное данное детство, как архетип лета, как единение с самим собой. Странный собеседник! Грустные глаза и тот же покой, и тихий голос, тонкость пальцев на струнах. О, странный собеседник, безымянный, несуществующий, не имеющий пола и возраста… И только в глазах его где-то в глубине что-то тревожащее, нервное, электрическое пронизывало полумрак замеревшей квартиры.
В. пришла неожиданно и с ее приходом появился звук и свет. Она ворвалась шумно, обняла парнишку, включила лампу на кухню и выгрузила пиво на стол. Слушай, а где девица-то? – полушепотом спросила Диана. Да вот же! – В. засмеялась, - час тут пробазарили и даже не представились…. И Диана поняла, что «вторая половина» тождественна первой.
***
Диана смущается ужасно и в то же время чувствует невероятную легкость, чувствует все свое легкое стройное тело и даже наслаждается им. Они сидят втроем, узким кругом, но кто-то из них явно лишний.
***
Света проводила Диану до дома. Это воспринималось ими естественно. Света незаметно, ненавязчиво ухаживала за Диной и оберегала ее по мере сил. В том числе всегда доводила до дома.
Ты – домой? Обернулась в тысячный раз. Ей почему-то стало трудно уходить сразу.
Нет, наверное, - Света пожала плечами, - что мне там делать? Пойду еще похожу до темноты где-нибудь.
Диана могла бы отпустить Свету. Домой. Но вот так, в никуда… в никуда – не смогла. А может, в какой-то момент это стало отговоркой. И она побежала за Светой, и закричала: я – с тобой, и они ходили по городу, бессмысленно и ненаправленно, говорили и молчали, молчали и говорили, провожали друг друга туда и обратно, прощались и здоровались снова, а потом упала ночь на город, до утра раздавив городской транспорт. И Диана пошла к Свете, и они еще говорили всю ночь, и это было проще, чем по отдельности.
***
Все было ясно, и речь вовсе не шла о чувствах. Один хотел соблазнять, другой – быть соблазненным, и оба обреченно и безумно не соглашались расстаться, не осуществив себя в своих желаниях. Что происходит, когда я случайно касаюсь ее, или слышу ее имя, или вижу ее везде, постоянно, во всех и во всем, в карнизах и водосточных трубах, в каналах и желтых сумраках жутковатых лестниц? Что меняется во мне, как химический состав моего тела, где все приходит в движение и свободные элементы становятся связанными, а связанные – свободными, меняются заряды и плотность, я становлюсь пассивной и жидкой, я ширюсь изнутри и становлюсь едкой, как ртуть – жидкий металл, которым ты должна отравиться, опьяниться. Я желта, как пустой квадрат света, господи…
***
Она играет на скрипке
Она музыкальна
Фатальна
Гибка
Она играет на нервах
Доктор этой науки
Скверной
Она играет на чувствах
Баллады
Этюды
творец
– созерцатель в ложе
Она бы и рада
Быть равнодушной к взглядам.
Не может.
Взгляды ее раздевают
Голая
На проспекте
Она наслаждается
И пропадает
В хронической киноленте
Любовей.
Как очередь автоматом
Любови ее прошивают
Градом
Она закрывает
глазами ладони
Молчанье словами.
Она играет в пророка
вещие сны
На грани истерик
Она –
Таких на земле не рожают–
От Бога.
Ей можно в Него и не верить.
Она играет на теле
Прокручивая сквозь душу
Сквозь пальцы
Сквозь крыши
постели
Оно
Становится жадным
Становится непослушным
Изгибается мягкой капелью
Оно издает странные звуки
Роняет сладкого сока капли
Она играет
Стрелой ядовитой в луке
Не имея других в арсенале.
Она играет со страхом
Погружаясь
В него одним махом
И страх становится псом
Верным и злым
У ступни босой
Она похожа на блики
негативы
Солнца на глади рая
Она такая –
Играет на скрипке
Даже когда
Ни во что уже
не играет.
Отредактировано 11:12 08 февраля 2007 handra
|
|
у Вас отличный стиль. повесьте это в размышления. |
|
Однозначно в memories ;))
Это даже и не стиль, а колдовство какое-то - на такую заезженную тему так написать. Jeszcze Polska ne zginela, значит :) |
|
А откуда этот рассказ, кто его автор?
Вы,handra ?Да?
Тогда ждем продолжения, заинтригованные словом "начало"))
Необычно. Даже, если не проводить параллели с Дианой и Светой. Просто очень хорошая сказка... |
|
спасибо за отзывы...
автор, эээ, я...
продолжение, может быть, будет. |
|
Девочки,милые,ну не травите душу |
|
Это называется не сказка, а RPS фанфик :) Даже RPFS фанфик))) Администраторы, надо сделать на сайте раздел фанфиков)) |
|
Специальный раздел вряд ли потребуется, не так уж их и много... Но обычно их у нас размещают в рубрике "Размышления". |
|
спасибо.
хорошо и трезво.
не так давно я думала о том, что все девочки верят в сказки и у каждой есть сказка - проекция будущей жизни.
у кого-то "Золушка", у кого-то "Спящая красавица", у кого-то "Аленький цветочек". Сказок великое множество, жизненных программ тоже.
Кто-то любит сказку с условным названием "мне наплевать я устала слать письма я уезжаю к тебе" и проецирует на свою жизнь.
Проекция опасная. Сначала стоит хорошо подумать.
выбор должен быть осознанным.
в других сказках все жили долго и счастливо(а как на самом деле жили мы не знаем), а в этой сказке конец известен. плохой финал?грустный?не так все должно было быть на самом деле? нужно свести-помирить?
Нет.
Это их выбор. жизнь не сказка.
Хочешь сказку - пожалуйста. Только не уезжай на ПМЖ в страну Фантазию и не идиализируй реальную жизнь.
когда мне было три года у меня развелись родители.
было больно. с папой виделась раз в две недели, когда он уходил у меня была истерика. из раза в раз.ццелый год.
а потом я услышала из "взрослых разговоров" что есть госпожа ***, которая ждет МОЕГО папу у метро. Что-то щелкнуло внутри. С тех пор истерик не случалось.
а через год мама повторно вышла замуж за человека, которго я считаю своим настоящим отцом.
В свои три года я любила и маму и папу. но так случилось.
и даже госпожа *** не виновата. Не срослось.только и всего. |
|
да...
:(
а вот знаете, писала я продолжения, писала... и хоть убей, не выходит счастливый-то конец. Ну вот не пишется никак. о чем-то же это говорит, как-никак?
mopFema, удачи Вам. |
|
А разве кто-то просил со счастливым? Давайте с каким есть, только чтоб там не одни Диана со Светой были, а еще кто-нибудь.
Вот, например, самая неожиданная и загадочная фигура 1-й части - Мильшлева. Это что - фамилия, кличка или что другое? И вообще - она была или это выдумка? |
|
По-моему, Вспышка про счастливый конец где-то вверху говорила...
На самом деле это история не только про околоснайперских героинь. Она пересекается со стихами и песнями, странными сказками, будто бы рассказанными ими друг другу, размышлениями... Там не очень много дополнительных персонажей, это не сюжетная пьеса, а скорее эссе о чувствах - вне рамок и параметров.
Мильшлева - образ собирательный. по происхождению она полька, откуда вообще это имя пришло в голову - не знаю. Она будет тенью бродить между главными героинями, подвергая их соблазну как абсолютной ценности нашего современного бытия. Но отношения героинь разрушит не она, а они же сами - и жизнь. Сказка в последней моей версии кончается так, что |
|
"Сказка в последней моей версии кончается так, что" - ?
Это Вы интригуете или случайно так получилось? |
|
Не люблю интриговать.
Просто резко передумала так трагишно ее кончать - питием конъяка в режиме кефира и трагическим падением с велосипеда...у менянавязчивая идея что все должно кончится падением с велосипеда.
Выложу сюда же продолжение скоро. Мож еще кому-то интересно...ох. |
|
Еще как интересно ;).
Я уже под катом Флам всю печень проела, и теперь она собирается бросить в меня тапком - через пол-Москвы примерно. Потому что она ждет продолжения терпеливо и скромно, не отсвечивая:). Но зато я правильно про Польшу догадалась. |
|
